— Нам было по десять лет. Луканис тогда прочел какую-то книгу про вивернов и только о них и твердил. Виверны то, виверны се, виверны без конца, — Илларио разглагольствовал c благодушной веселостью и завидной уверенностью, учитывая, что все это время его тащил на себе Виаго, перекинув через плечо так, что ноги Илларио даже не касались земли.

Они добрались до подножья лестницы, которая вела в гостевые комнаты казино. Виаго вздохнул и поставил Илларио на ноги, подставив ему для опоры свое плечо.

Казино принадлежало дому Кантори. Тейя уже отправила всех работников по домам. Окна и зеркала на время завесили тяжелым черным бархатом, чтобы ни одна блуждающая душа не сбилась со своего пути. Пустые столики для игр в карты и кости украшали роскошные цветочные композиции из хрустальной благодати и эмбриума для облегчения прощания и боли скорбящих. Аромат цветов пропитывал одежду и кожу, но даже он не мог заглушить запах перегара, которым несло от Илларио Делламорте. Создатель, Тейя будет ему должна за это.

— И вот стою я, весь покрытый репейником так, что ко мне прилипает все вокруг. А Луканис по уши измазан в грязи. И Катарина просто молча на нас таращится, — засмеялся Илларио.  У него подкосились ноги, или же ему просто надоело пытаться идти самостоятельно, и он рухнул на лестницу, потащив с собой Виаго.

Виаго выругался сквозь зубы и попытался поднять здоровяка с лестницы, но гладкий черный жакет Илларио упрямо выскальзывал из его рук. Виаго жалел, что отказался от своего изначального плана усыпить Илларио и оставить его храпеть в гостиной, накрыв простыней. Но то, как Тейя взглянула на него своими бездонными темными глазами, попросив позаботиться о смердящем пьянчуге, и... Виаго вздохнул и снова выругался. На мгновение он ясно представил, как бросает храпящего Илларио прямо здесь, на лестнице. Но нет, Тейя убила бы его за такое. Может, даже собственноручно.

— Он был моим двоюродным братом, но мы были как родные. Он вечно влипал в какие-нибудь неприятности. Но я всегда был рядом с ним, понимаешь? Всегда, — вдруг голос Илларио наполнился эмоциями. — А теперь мне не за кем следовать.

Виаго вздохнул, присел и, закряхтев от натуги, оторвал Илларио от ступеней.

— Лучше бы это меня прикончили, — теперь в голосе Илларио сквозила горечь. Его тирада приближалась к концу. Он повторял ее часами, будто актер, репетирующий доконавшую его пьесу, постепенно раскисая и все больше походя на человека, который решил сразиться со стадом друффало, но в итоге был повержен ими.

Виаго рванул вперед, преодолевая последние ступени, и стал возиться с дверью ближайшей гостевой спальни. В какой-то момент он с ужасом подумал, что придется взламывать замок, но дверь наконец открылась. Он дотащил Илларио до кровати и швырнул его на простыни, словно труп.

— Я рассказывал, как Луканис взял меня охотиться на вивернов? — спросил Илларио. Виаго смочил платок жидкостью из одной из своих бутылей. Прежде чем Илларио смог начать свою речь по новой, Виаго зажал ему рот и нос платком со снотворным, и тот отключился.

— Потом расскажешь, — буркнул он. И затем вышел из комнаты.